На рубеже XIX-XXвеков становление «искусства катанья» на коньках в Москве происходило, главным образом, благодаря соперничеству двух ведущих спортивных клубов — Московского речного яхт-клуба (каток на Петровке, 26) и «Русского гимнастического общества» (каток на Патриаршем пруду).
«Штаб-квартира» РГО находилась на Страстном бульваре, дом 12, залы которого в 70-егоды XIX века сдавались московской школе гимнастики и фехтования. Правда, гимнастика в дореволюционной Москве значительного развития не получила, зато большой популярностью пользовался конькобежный спорт. Среди членов РГО были известные конькобежцы Н.Н. Шустов и А.И. Постников: о последнем — преподавателе гимнастики Александровского военного училища — Александр Куприн в одном из рассказов упомянул, что «в фигурном заезде на коньках он всегда был выше всех по очкам».
24 сентября 1883 года прошло первое собрание «Русского гимнастического общества», а осенью 1884 года А.И. Постников предложил для увеличения средств РГО и большего ознакомления публики с конькобежным спортом снять пруд под устройство катка. «Приискать подходящий пруд» по нормальной цене тогда не удалось. Успехи катка «Петровка, 26» в 90-егоды XIX века не давали покоя учредителям РГО, которые еще дважды (в 1898 и 1899 годах) принимали решение найти место для катка. После многолетних поисков летом 1903 года «Патриарший пруд был сдан РГО на 6 лет за плату по 2800 рублей в год и с обязательством три раза в неделю пускать бесплатно учеников». По воспоминаниям знаменитого русского конькобежца Платона Ипполитова, «в 1900-егоды хозяином катка «Патриаршие пруды» был гардеробщик Осип Семенович, хотя арендовало его «Русское гимнастическое общество».
В октябре 1903 года Совет РГО приступил к устройству катка: постройки прежнего арендатора были чересчур тесны и ветхи, поэтому было решено все построить вновь. Проекты нового павильона и музыкальной эстрады составил член РГО архитектор А.Н. Соколов. Постройку, которая обошлась примерно в 4600 рублей, производил подрядчик Морозов, которому за быстрое окончание работ были подарены золотые часы. Павильон построили на свайном основании на стороне пруда, обращенной к Спиридоновке. Музыкальная эстрада была устроена с теплою комнатой сзади для обогрева музыкантов, чего до сих пор не было ни на одном из московских катков. Перед павильоном устроили террасу с широкою лестницею на лед, а перед террасою поставили 3 ряда расположенных одна над другою скамеек. Много хлопот (и более 1500 рублей) потребовало устройство освещения катка: для внешнего освещения поставили 7 керосинокалильных фонарей, внутри и на павильоне — 5 ламп системы «Вашингтон».
Каток РГО был открыт 6 декабря 1903 года. Цена за вход была назначена разовая (без музыки — 20 копеек, во время музыки — 40 копеек) и сезонная (для взрослых — 8 рублей, для учащихся — 6 рублей, для детей — 4 рубля).
Конькобежная комиссия РГО поставила себе задачу «не только поддерживать и регулировать скоростное конькобежство, но и возродить в Москве заглохший фигурный спорт», решив ежегодно устраивать состязания: скоростное — на приз РГО (3000 м) и фигурное — на первенство Москвы.
25 января 1904 года на катке на Патриарших прудах состоялось первое «фигурное состязание». Вот как описывала это событие газета «Московские ведомости»: «…Может быть, вследствие валившего снега, или того, что состязание на катке „Русского Гимнастического Общества“ было назначено немного рано…, но только и публики, и состязующихся было немного. Внимание привлекла какая-то барышня, довольно смело выписывающая в стороне „петли“. Разбежится, перевернется и, грациозно наклонившись, плавно скользит тылом на одной ноге… Но барышня почему-то участия в состязаниях не принимала.
Сами состязания прошли довольно тускло. Поставили стол под зеленым сукном, за ним уселась комиссия. Состязующиеся, кажется, больше заботились о правильности и точности рисунка той или другой „петли“ или „восьмерки“, а не о силе, смелости и широте размаха, которые придают такую прелесть, грацию и красоту движениям конькобежцев! Конькобежцы, делающие фигуру „без разбега“, может быть и очень хорошие артисты, но все-таки невольно вспоминалась барышня, весело кружившаяся в стороне и с разбегу бойко выписывавшая смелые „восьмерки“. Вокруг нее были шум и веселье, а состязующиеся нагнали на всех одну скуку. Нет, уж лучше „карнавал“, лучше бег на скорость, чем фигурная „эквилибристика“ и скука. А еще лучше простой, безо всяких претензий, но веселый и оживленный, здоровый „бег на коньках“…».
Поскольку фигуристы Московского яхт-клуба («Петровка, 26») упражнялись почти исключительно в произвольном катании, не обращая достаточного внимания на разучивание обязательных фигур, поэтому, возможно,они так и не записались на состязание. Было опасение, что оно не состоится в связи с отсутствием участников, но конькобежная комиссия РГО решила во что бы то ни стало разыграть первенство Москвы. Среди членов РГО нашелся молодой человек, обладавший «охотою к фигурному катанию» и сильным, настойчивым характером — Николай Ефимович Смирнов. Он решил приготовиться к состязанию и, проработавши с усердием более месяца, был готов был исполнить все фигуры, входящие в программу.
Состязание, в котором участвовали лишь два фигуриста — Н.Е. Смирнов и А.Т. Хлобыстин — спортивного интереса конечно же не представляло. Смирнов, еще совершенный новичок, хотя и выполнил всю программу, но весьма посредственно, а его конкурент даже половины обязательных фигур не исполнил. Произвольное катание обоих участников также было слабо. Да и судейство производилось весьма примитивно. Тем не менее, состязание состоялось! Первый приз — золотой жетон — присудили Смирнову, второй — Хлобыстину.
Конькобежная комиссия РГО в первый же год работы установила контакты с С.-Петербургским обществом любителей бега на коньках (СПб ОЛБК). Благодаря этому, в 1905 году в фигурном состязании на первенство Москвы принял участие Николай Александрович Панин, а в качестве и судьи с ним приехал секретарь СПб ОЛБК Н.Н. Кузнецов, который выполнил оценку результатов по правилам, установленным Международным союзом конькобежцев.
Н.А. Панин показал москвичам пример блестящего и изящного исполнения обязательных фигур и замечательно разнообразное и трудное катание. Н.Е. Смирнов на первенстве Москвы 1905 года показал гораздо лучшее катание, чем за год до этого, хотя приз, конечно, достался Н.А. Панину.
Вот как Н.А. Панин вспоминает об этих состязаниях: «Соревнование состоялось… на плохом льду с натёками и неровностями. Московские фигуристы оказались не очень опасными соперниками, и я легко выиграл почетное звание чемпиона Москвы. Сильнейшим моим противником был Николай Ефимович Смирнов… Фамилий других не помню, но в целом их катанье показалось мне довольно примитивным. По-видимому, никто из москвичей не задумывался над вопросами теории и техники фигурного катанья, да и пластика стояла на низком уровне. Например, Смирнов катался на совершенно прямой, вытянутой до жесткости опорной ноге, обе руки все время держал перед собой, свободную ногу вел не в направлении движения, а где-то сбоку, и т.д.».
В 1906 году в состязании на первенство Москвы, проводимом РГО, приняли участие уже три спортсмена: Н.Е. Смирнов, И.П. Малинин и Воейков, и приз получил Смирнов. Чтобы придать более систематический характер занятиям любителей фигурного катания, в 1906 году были изданы «Правила разрядных испытаний в фигурном катании», в которых все обязательные фигуры были разбиты по трудности на 4 разряда. Выдержавший экзамен при конькобежной комиссии на один из разрядов, получал соответствующий значок и право бесплатного катания на будущий сезон. По воспоминаниям Н.А. Панина, «в первый же год испытание4-горазряда выдержали 6 челеловек и один —3-горазряда, и затем каждый год испытания держали по нескольку человек». В феврале 1907 года РГО было принято в Международный cоюз конькобежцев.