В настоящее время мы все имеем возможность воочию наблюдать необыкновенный прогресс в одиночном фигурном катании. Этот прогресс связан не только с покорением прыжков в четыре оборота, которые демонстрируют спортсмены топ-уровня на международных соревнованиях, но и с покорением каскадов 3-3, которые исполняют дети на катках, причем в массовом порядке. О причинах, а также о предпосылках прогресса мы расспросили известнейшего тренера с 40-летним опытом работы школы олимпийского резерва «Москвич», лауреата премии «Хрустальный лед» 2009 года в номинации «Лучший детский тренер» Ирину Страхову.
Одним из факторов, влияющим на прогресс в российском фигурном катании, я считаю акселерацию, то есть ускорение развития детей, которое повсеместно наблюдается последние десятилетия. Под акселерацией я имею в виду изменение физических данных нынешних спортсменов и изменение антропометрии тела: сегодня в фигурное катание приходят дети стройные, длинноногие и высокие. В этом нетрудно убедиться: достаточно посмотреть на предыдущие поколения фигуристов. Еще 20 лет назад наши тренеры сразу бы отказались работать с такой фактурой, а сегодня мы умеем работать с такими детьми и приводить их к победам.
Но акселерация выражается не только в физическом росте, но и в интеллектуальном и эмоциональном развитии личности. Наблюдая детей в течение 40 лет своей тренерской работы, могу с уверенностью сказать, что за последние 10-15 лет они существенно изменились. Раньше дети были в своей массе тихими, молчаливыми, кто-то скажет, что они были более воспитанными. Отличительная черта сегодняшних детей в том, что они общаются с тренером раскрепощенно, смело. И я вам так скажу: кто более свободен, в ком индивидуальность проявляется ярче, кто не боится себя показывать, выступать, тот и добивается результата. Это особенно хорошо видно тогда, когда хорошо обученный и способный к фигурному катанию ребенок теряется на старте настолько, что вообще становится не способным показать все, что умеет. Я прекрасно понимаю, что происходит в душе спортсмена, поскольку когда-то в детстве сама была такой, но для фигурного катания необходимо, чтобы ребенок был демонстративной личностью, с сильным желанием быть первым. Если я в своей группе выявляю неуверенных в себе спортсменов, то пытаюсь их мотивировать именно на выступление, потому что фигурист должен уметь показать себя на соревнованиях, иначе он никому не нужен. Правда нашей жизни в фигурном катании такова, что для успеха недостаточно амбиций тренера и родителей, спортсмен должен сам иметь пробивные способности, потому что если он не попадет на гребень волны, то волна не вынесет его наверх.
Наконец, акселерация проявляется хорошим уровнем здоровья детей. Когда я без конца слышу заявления врачей о том, что современные дети уже рождаются больными, то пребываю в недоумении, поскольку дети, которые сегодня приходят на каток, отличаются именно хорошим здоровьем, ибо нездоровый ребенок не сможет потянуть современный уровень фигурного катания ни по физическим нагрузкам, ни по координационным задачам. Те проблемы, которые случаются со здоровьем у спортсменов, скорее вызваны неправильным построением тренировочного процесса, нарушением режима восстановления, неправильным питанием, но не какими-то серьезными системными заболеваниями.
Новые подходы
Еще один фактор начавшегося прогресса, на мой взгляд, состоит в изменении подхода к обучению, которое стало более интенсивным. Это произошло не потому, что тренеры форсируют обучение, а потому, что теперь самому тренеру надо быть на уровне этих детей. Если раньше можно было работать по принципу «труба пониже — дым пожиже», то сейчас надо соответствовать их развитию. Современные дети требовательны, можно сказать, жадны до знаний, потому что гораздо быстрее схватывают и усваивают информацию. Сегодня на тренировках я разучиваю с шестилетними детьми такие элементы, какие раньше учила с десятилетними. Раньше в своих группах я только в семь лет начинала разучивать Аксель в полтора оборота, а сегодня я говорю шестилетним детям и их родителям, что без Акселя и двойного прыжка им не поступить в группу начальной подготовки, их просто не возьмут. Если девочка в девять лет умеет прыгать только дупель, то выше 15-17-го места на серьезных московских соревнованиях ей не занять, потому что она уже опаздывает. Сегодня одиночники должны в 11-12 лет владеть прыжками в три оборота, включая каскады 3-3.
Изменился подход к постановке программ. Если раньше программа строилась по принципу «разбег — прыжок», простой заход на вращение, дорожка шагов с двумя-тремя троечками и скобками, то сейчас сложность только связующих шагов в программах на юношеские разряды сопоставима с олимпийскими программами. Если раньше тренер всю хореографию программы ограничивал стартовой и финальной позами, то сегодня программы делаются целиком в нужном образе с объяснением каждого движения, чтобы музыкальное произведение было интерпретировано ярко и полно. Все это означает, что дети ощущают музыкальное произведение более глубоко, чем это было раньше, что они способны воспринимать и передавать хореографию более выразительно. Словом, существующий прогресс в российском и мировом фигурном катании связан с тем, что, с одной стороны, налицо акселерация нового поколения, с другой стороны, мы научились с этим поколением работать. Этот прогресс проявляется во всем, и его не остановить.
Конечно, нельзя забывать про материально-техническую базу спортивных сооружений. Ведь, чтобы показать достойный результат, каток должен обладать соответствующей базой для занятий (хореографический, спортивный и тренажерный залы) и необходимо достаточное количество времени (двухразовые ледовые тренировки). Также увеличилось количество разнообразных специалистов, которые работают с тренерами «в одной упряжке», что добавляет разносторонние качества в развитие спортсменов.
Ответственный тренер
В Москве популярность фигурного катания всегда была высока, поэтому тренеры никогда не ходили по детским садам и школам в поисках талантов. Мы всегда работали и работаем с теми, кто к нам пришел сам, периодически отсеивая менее способных детей. Для меня как для тренера всегда было и остается важным оставить в группе только тех детей, которые мне нравятся. Безусловно, при наборе надо всегда смотреть на родителей, чтобы видеть, чего ожидать в переходный возраст. Надо смотреть на ширину кости, выворотность бедер, длину ахиллова сухожилия и проч. Если, например, ахиллово сухожилие короткое, то разработать его практически невозможно и браться за это нет смысла. Моя задача как ответственного тренера состоит в том, чтобы доступно объяснить родителям, почему я не беру или отчисляю их ребенка из группы.
Как бы родителям не было печально это слышать, но хороший тренер, глядя на детей, практически сразу видит, что из кого получится. Конечно, многое зависит от трудолюбия спортсмена, от опыта и знаний педагога, который будет с ним работать, но если мы говорим о наборе, то способности ребенка большей частью видны по подвижным качествам: он должен быть заводным, рисковым, бесстрашным. Кроме этого, дети должны обладать такой психикой, чтобы быть устойчивыми к стрессам, должны обладать характером, способным выдерживать длительную конкуренцию, потому что конкуренция в фигурном катании начинается уже в абонементных спортивно-оздоровительных группах. Я считаю, что индивидуальные занятия фигурным катанием сказываются на психологической подготовке спортсмена гораздо хуже, чем групповые занятия. Во-первых, из-за отсутствия конкуренции снижается мотивация, а во-вторых, групповые занятия позволяют тренеру увидеть каждого ребенка, его способности, темперамент, внешние данные на фоне других детей.
Год на год, как говорится, не приходится: иногда могут прийти такие дети, что вообще никого брать не хочется, но надо. А есть такие наборы, когда будешь отчислять ребенка из группы и плакать. Иногда приходит целое поколение талантливых детей, и надо успеть поймать эту волну, не растерять их, правильно выучить, сохранить. У нас на «Москвиче» такие волны были, когда катались Юля Солдатова, Лена Соколова, Вика Волчкова. Потом, вспомните, какое замечательное поколение юношей было только на нашем катке: Иван Бариев, Артем Григорьев, Даниил Глейхенгауз, Александр и Владимир Успенские.
С мальчиками всегда было и сложно, и просто. Сложно, потому что их изначально мало приходит в наш спорт. Родители больше видят своих сыновей в хоккее, чем в фигурном катании. Из всей набранной группы соотношение мальчиков и девочек примерно 1:5, поэтому мальчиков мы не отсеиваем до самого последнего момента. Здесь же кроется еще одна ловушка: если девочки конкурируют между собой с раннего детства, то мальчики развиваются в более тепличных условиях, что в целом негативно сказывается на их спортивной карьере. Однако работать с мальчишками проще, потому что они не так жестко проходят время пубертата, как девочки. У девочек этот возраст просто трагедия: на каникулы можно отпустить ребенка, а через две недели к вам на каток придет спортсменка размером с тетеньку. Поделать ничего нельзя, потому что генетику не отменить.
У каждого тренера существует своя статистика оставшихся в спорте детей. У меня от каждого набора в среднем остается примерно половина, но раз на раз не приходится: может быть так, что никто до уровня мастера спорта и не дойдет. Мотивация в спорте — основной двигатель успеха. В последнее время все чаще бывает так, что в фигурное катание приходят дети, для которых спорт скорее хобби или модный фитнес, чем жизнь. У меня были дети, которые параллельно учились в спецшколах, углубленно учили китайский язык, занимались музыкой, то есть не были сконцентрированы только на тренировках. Для тренера такая ситуация всегда сложная, потому что в результате он не в состоянии до конца определить способности ребенка к фигурному катанию, так как ему для этого не хватает всей отдачи и полного объема тренировок. Что может сказать тренер о спортсмене, если тот катается только час в день? Спортсмен должен быть болен фигурным катанием, должен практически жить на катке, выполнять все указания тренера, следить за спортивным режимом.
Одиночная специализация
В последнее время все чаще тренеры одиночного катания слышат в свой адрес нарекания от тренеров других специализаций, что их спортсмены, перешедшие в парное катание, не умеют делать элементарные вращения, а кто перешел в танцы на льду, тот совершенно не обучен реберному катанию. Основной упрек заключается в том, что тренеры одиночного катания только и делают, что «натаскивают» детей на прыжки, оставляя за скобками другие базовые элементы фигурного катания. Я считаю, что определенная правда в этих упреках есть, как есть и оправдание. Одиночное катание — это точно такая же специализация, как и парное катание, и танцы на льду, и синхронное катание. Я тоже могу сказать, что когда спортсмены переходят на другую специализацию, то их больше не учат прыгать каскады 3-3 или Аксель в три с половиной оборота, а учат специфическим элементам. Так почему я должна учить детей тому, что мне в одиночном катании на первых этапах не особо надо? Тренер не может объять необъятное. Если сегодня в одиночном катании требуется прыгать, если сегодня общий фон таков, что в 12 лет надо выполнять тройные прыжки, то ты и будешь работать только на эту тему, отложив вращения и скольжения на потом. Ведь если спортсмен не справляется с прыжковыми элементами, то уходит в другие виды, а если справляется, то остается в одиночном катании, выучиваясь и скользить, и вращаться. Чтобы убедиться в этом, достаточно из года в год понаблюдать за детьми, участвующими в спецпрограмме любого возраста, которые показывают и прекрасные вращения, и чисто исполненные сложнейшие дорожки высокого уровня. Спецпрограмма как вид соревнований был когда-то внедрен в нашу практику еще Станиславом Жуком с целью увидеть и выделить талантливых детей из общей массы. Аделина Сотникова, Юлия Липницкая, Анна Погорилая, Елена Радионова, Евгения Медведева побеждали в спецпрограммах. Понятно, что в жизни по-разному бывает: например, Маша Бутырская никогда не блистала на спецпрограммах, но потом добилась всего на высокой арене, будучи взрослой. Однако, несмотря на разного рода исключения, на спецпрограмме можно увидеть как будущих чемпионов, так и в целом уровень одиночного фигурного катания в стране. Я все же считаю, что базовым элементам на уровне начальной подготовки тренеры одиночного катания обязаны обучать. В связи с этим введенные пять лет назад в Москве обязательные тесты по скольжению очень повысили общий фон катания наших спортсменов. Тренерам, самим не катавшим школу, пришлось разобраться в тонкостях крюков и выкрюков, скобок и петель и научить всему этому своих подопечных, которые простую тройку не могли сделать, не то что петлю. Теперь тренер, у которого ребенок сдал все тесты, спокойно ставит эти элементы ему в связующие шаги и дорожки, зная, что он их выполнит.
Единая программа обучения еще важна потому, что спортсмены, в силу разных причин переходя от тренера к тренеру, должны быть уверены, что они обучены правильно. Объем и качество полученных навыков должен быть как бы стандартизированным, должна быть заложена добротная грамотная база, которая позволит спортсмену комфортно себя чувствовать у другого тренера. Тупики в совместной работе могут случаться, и я не вижу ничего страшного в переходе спортсмена от одного тренера к другому. Может быть, новый тренер подберет нужные слова моему спортсмену, и у того все получится на том объеме умений, который он получил у меня.
Сегодня в российском фигурном катании нет единой стандартизированной программы начального обучения, эту задачу во многом выполняет Единая Всероссийская спортивная классификация (ЕВСК), регламентируя нормативные разрядные требования, а также конкурентная борьба между спортсменами, тренерами, школами. На практике каждый тренер в зависимости от своего умения и возможностей спортсменов сам определяет, чему, когда и как должен научиться юный фигурист. Я давно пришла к выводу, что работать на каком-то одном шаблоне невозможно, поэтому я никогда не учу прыжкам с одного и того же захода, для каждого ребенка придумываю всякий раз что-то индивидуальное, чтобы его обучить.
Соревнования, как лакмусовая бумажка, показывают, на каком уровне катаются дети, на каком уровне работают тренеры, какой общий уровень фигурного катания в школе, городе, регионе, стране. Я иногда вижу, с какой техникой катаются и прыгают дети, и порой просто удивляюсь: как это возможно? Дети подчас не знают, как правильно перейти на ногу, как докатить дугу, но при этом прыгают, потому что фигурное катание — такой вид спорта, в котором можно выигрывать, обладая, так сказать, индивидуальной техникой. Только соревнования показывают, кто и что умеет, а каким образом фигуристы всему этому научились — это know-how каждого специалиста. В наши дни каждый тренер хранит свои секреты, никто своим опытом с коллегами не делится, но зато передает свои знания ученикам. Может быть, если бы мы обобщили свой опыт, то результат был бы еще выше.