Собиратель древностей Андрей Уваров: Триумфы наших спортсменов заслуживают того, чтобы появился музей олимпийской славы России

— Андрей, почему выставка была посвящена именно этим трем людям: Николаю Панину-Коломенкину, Самсону Глязеру и Станиславу Жуку?

Я считаю, что эти три человека оказали безусловное влияние на развитие фигурного катания в России, а также они связаны между собой по судьбе. Панин был не только первым олимпийским чемпионом России, но и первым педагогом, воспитавшим целую плеяду тренеров. Николай Панин учил Петра Орлова, который в последствии стал учителем для Станислава Жука. Панин был знаком с Самсоном Глязером, они переписывались друг с другом, и вообще все трое были знакомы между собой и пересекались по жизни.

Николай Панин — это корень, давший два могучих ствола — Самсона Глязера и Станислава Жука, от которых затем пошло много веток — учеников. Сам Панин был одарен универсально: и технически, и художественно. Жук взял из его опыта именно техническую часть и развил ее. А Глязер взял от Панина именно творческое начало и также развил его. Ведь именно катание на естественном льду в парках и во дворах было его стихией по развитию народного фигурного катания.

Также я считаю, что судьба у каждого из них была достаточно драматичной, если не сказать трагической, потому что каждый человек, который идет на прорыв в любом деле, всегда обречен на непонимание современников.

Панин был талантлив и как катальщик, и как рисовальщик фигур на льду. Он был неординарным придумщиком этих фигур, но ему все время приходилось отстаивать свое право на занятие фигурным катанием, доказывать свое первенство перед соперниками. В конце концов он посвятил свою жизнь фигурному катанию, стал тренером, написал множество книг и учебников, которые являются сгустком его педагогической мысли.

Фигурное катание в России в то время не было распространенным видом спорта, хотя за рубежом существовали уже целые школы, но у нас относились как к какой-то блажи. И Панин показал России фигурное катание, заставил полюбить этот вид спорта, гордиться достижениями.

Самсон Глязер за рубежом со своими талантами мог быть миллионером. Он коллекционировал игры, придумывал различные аттракционы, которые в 20-30 годы прошлого века были не ко времени, а сейчас могли бы быть очень востребованы в тех же городских парках. У него было креативное мышление: например, он придумал аттракцион «аллея гамаков», или теннис на коньках, или театр ледовых «инженеров», которые делали скульптуры изо льда.

Он все время писал письма в верхние инстанции о том, что городские парки в запустении, что народ не знает как проводить досуг и развлекается выпивкой и хулиганством, но эти письма оставались без ответа. У него был выдающийся талант организатора, из созданной им школы в «Марьиной роще» вышли два олимпийских чемпиона — Людмила Белоусова и Ирина Роднина.

Станислав Жук взял от Панина именно техническую сторону вопроса и дополнил его на высшем уровне. Панин и Жук — это фигурное катание высоких спортивных достижений, а Глязер — больше популяризатор фигурного катания. Но по мощи таланта они равны, это такой энергетический треугольник, на котором до сих пор держится фигурное катание в России. Идеи Самсона Глязера питают всех детских тренеров — организаторов балетов и театров на льду и прочее. Станислав Жук питает техническую составляющую фигурного катания, по его пути пошли Алексей Мишин, Виктор Кудрявцев и другие.

 — Большая выставка, которая прошла в начале этого года, включала в себя три собранные вместе экспозиции, посвященные этим выдающимся людям. С точки зрения музейного дела, за организацией этих выставок стоит просто колоссальная работа по сбору материала. Андрей, расскажите, пожалуйста, как создавалась эта выставка?

— Начать хочу с того, что мои родители были археологами и всю жизнь занимались раскопками, так что у меня с детства был интерес к находкам. Когда я занимался этой выставкой, то тоже занимался раскопками культурного слоя в разных квартирах и домах, у знакомых людей и не очень, чтобы получить нужную информацию. Дело шло не очень быстро, потому что с каждым надо было поговорить, убедить передать домашние архивы на выставку.

По коробкам и альбомам у пожилых людей лежит много фотографий и артефактов, но эти залежи ценны и понятны только им. Бывает так, что родственники уже не знают, что за люди на фотографиях и просто их выкидывают. Музей необходим, потому что скоро некому будет сохранять память, все пойдет на помойку. Чтобы подготовить экспозицию, мне пришлось заниматься отбором материала, чтобы информация не только легко читалась и воспринималась посетителями выставки, но и вызывала заложенные в ней эмоциональные ассоциации.

Затем я вел поиск через Интернет, там постоянно что-то продают и покупают. И конечно, ходил по барахолкам. Старинные коньки я нашел и купил именно на таких «блошиных рынках». Еще я познакомился с людьми, которые мне по небольшой цене привозят коньки из Голландии.

 — Вы их приобретали на свои деньги?

Да, поскольку мне это было интересно, и мне было совсем неважно сколько это стоит. Я тратил деньги на свой интерес. Но я с удовольствием расстанусь со всеми материалами, если увижу, что они будут востребованы кем-то для дальнейшей выставочной работы. Мне было бы приятно, если бы возник какой-то музей, где эта экспозиция стала бы его частью, и таким образом мой труд был бы сбережен.

Я понял, что просить помощи у чиновников бесполезно, поэтому лучше сначала самому что-то сделать, а потом тебе, может быть, чем-то помогут. У нас такая страна, в которой люди должны постоянно идти на прорыв, на вечное подвижничество, и только после этого можно что-то получить в ответ. Но пока ты сам что-то не толкнешь, то никому ничего не надо. Порой мне бывает грустно, что наши великие тренеры не предпринимают усилий по созданию музея, потому что инициатива должна идти от них, а не от какого-то там Андрюшки, который катался во дворе у Людмилы Кубашевской. В общем-то я не свое дело делаю, и если бы у руля стояли они, то все было бы гораздо легче и красивее.

Также наши известные фигуристы могли бы организовать музей и тем увековечить себя. Иногда я думаю, почему я не Авербух? Я бы такие вещи завертел. Например, создал бы линию по выпуску лезвий с автографами великих российских фигуристов, и я думаю, что за такими лезвиями стояла бы очередь. Это был бы такой памятник о каждом, кто достиг спортивного триумфа, потому что железное лезвие будет жить долго.

Но нам во все времена было трудно собраться, и до сих пор это летописное состояние продолжается как в «Слове о полку Игореве»: все еще актуально «золотое слово, на слезах и крови замешанное», чтобы призвать князей собраться ради спасения земли русской.

 — Вы планируете создать выставку о наших выдающихся современниках?

Наша нынешняя жизнь настолько отцифрована, что возможно никаких вещей для музеев от сегодняшнего дня и не останется. Люди живут и не думают о том, как их время будет восприниматься потомками, они не сентиментальны и не хранят вещи для будущих музеев. Сохранилась ли у Евгения Плющенко его первая победная грамота еще с детского турнира? Бережет ли Ирина Слуцкая свое первое платье для выступлений? Я не знаю. А если не заниматься этим сейчас, то вообще неизвестно будет ли через 50-100 лет возможность увидеть какие-то вещи современных фигуристов? В лучшем случае это будут фотографии с их автографами.

 — Сколько времени прошло от идеи до окончательного воплощения задуманного?

Что-то около 5 лет я этим занимаюсь. Все началось с моих тренеров — это Оскар Макаров и Людмила Кубашевская, с ними я делал первую выставку о Самсоне Глязере. Всегда начинаешь с тех, кто ближе. А потом постепенно круг расширялся, я начинал общаться с людьми, которые хранили вещи, а сами к фигурному катанию уже не имели отношения. Например, кто-то мог хранить дореволюционные открытки с фигуристами или коньки купленные по случаю дедушкой, и прочее. Всегда интересно и приятно рассматривать старинные открытки или фотографии, потому что костюмы, прически и даже лица были другие, в которых содержится дух времени. Эти отголоски времени можно увидеть в вещах, в конфетных обертках, в пригласительных билетах, в афишах и прочее. Если это не сохранить, то вместе с этими вещами уйдет и запах той эпохи.

Это очень интересно проводить такую поисково-спасательную операцию во имя памяти. У нас уже есть такие люди как Юрий Якимчук, который собрал по крупицам все про Панина, собрал биографические данные про тренеров и спортсменов России и СССР. Это фундаментальный труд. Мне же больше хочется сделать для любителей фигурного катания музей, который был бы доступен всем, и где можно было бы почувствовать то время и тех людей непосредственно через их вещи, фотографии, предметы.

Человек вообще лучше всего удерживает в своей памяти запахи, они остаются с ним на всю жизнь. Для меня запах весны всегда связан с запахом подтаивающего льда на открытом катке. Современные дети этих запахов не знают, но у них в памяти останутся запахи резиновых ковриков и заливочной машины.

 — Вы очень тепло рассказываете о той эпохе, вы поклонник начала XX века?

Я поклонник фигурного катания, которое на мой взгляд, способно дарить радость. Вот например, раньше катались на ходулях, а сейчас это можно встретить только в цирке или балете на льду, когда к раме крепятся коньки. Или можно сделать из коньков такой музыкальный инструмент «конькозвон», поскольку лезвия звенят как колокола и на них можно как на ксилофоне играть. Это приятные моменты, от которых можно получать удовольствие. Сейчас фигурное катание переросло в сплошные тренировки, а тогда это было, прежде всего, удовольствие. Читаешь старые газеты, там какие-то анекдоты, стишки про фигурное катание, любовная лирика, фотографии катающихся, романтика. В этих парках на замерших прудах были свои звезды, которые, стремясь завоевать публику, старались придумать что-то новое, оригинальное, иногда просто выпендривались, чтобы быть в центре внимания. И когда они этого добивались экстравагантной одеждой или своим катанием, то попадали на страницы газет, где о них писали, что вот такой-то исполнил то-то под аплодисменты или хохот публики. Это было время первооткрывателей. Фигуристов той эпохи можно сравнить с первыми авиаторами, потому что и те и другие вычерчивали какие-то фигуры высшего пилотажа, только одни в небе, а другие на льду. Эти фигуры до сих пор трудны в исполнении. Кто сейчас сможет повторить фигуры Панина? Уже никто. Это время ушло и больше никто не придумывает новые фигуры, которые можно было бы рисовать коньком, и это грустно. Сейчас нет людей, которые захотели бы бросить вызов Панину, сказать: я смогу повторить эти фигуры, или смогу придумать новые, еще сложнее. Почему мы не проводим любительские соревнования в этом виде, хотя здесь могут соревноваться люди любого возраста? Ведь, когда Панин и Сальхов соревновались между собой, им было хорошо за тридцать.

 — Какая судьба у вашей выставки?

Директор Светлана Кандыба захотела, чтобы в УОР №4 была развернута экспозиция, поэтому она выделила машину и перевезла ее на каток «Мечта». И мне было очень приятно, что эта выставка востребована, еще потому, что мне в квартире хранить эту выставку негде — она очень объемная.

 — Есть задумки по следующей экспозиции?

Мне было бы интересно рассказать о противостоянии Ульриха Сальхова и Николая Панина на Олимпиаде 1908 года как образце запланированной западной пиар-компании начала XX века, направленной на то, чтобы склонить судей на сторону Сальхова, морально подавить Панина и выбить его из колеи. На стороне Сальхова были искусственные катки, поддержка государства, почитание публики, а у Панина ничего этого не было. Тем не менее, в этом нелегком противостоянии Панин смог выиграть, хотя в этой борьбе его практически никто не поддерживал.

Еще хотелось бы сделать патриотическую экспозицию про фигуристов, которые защищали свою родину в первую и вторую мировые войны. Самсон Глязер ушел на Великую Отечественную войну с коньками в вещмешке, и с ними же вернулся. Летчик Алексей Маресьев, герой книги «Повесть о настоящем человеке», во время Великой Отечественной войны лишившись обеих ног, вернулся в строй, продолжив летать даже без ног. Доподлинно известно, что Маресьев любил кататься на коньках и продолжал это делать уже на протезах, катаясь в парке Горького. Такие личности мне интересны.

 — Есть какие-то надежды на то, что музей все-таки будет создан?

Да. После проведения выставок Федерация фигурного катания России начала содействовать в организации музея российского фигурного катания на учебно-тренировочной базе в Новогорске, в которой есть просторные холлы, в которых будет размещена экспозиция. Там можно проводить экскурсии во время соревнований или сборов, чтобы действующие спортсмены знали, какое дело они продолжают. Надеюсь, что все получится. Мне бы хотелось сделать музей олимпийской славы России, потому что триумфы наших спортсменов того заслуживают. Но для организации такой работы уже мало энтузиазма одиночек, тут нужен государственный ресурс.

Досье

Андрей Уваров

Член Союза художников России.

Кандидат в мастера спорта по фигурному катанию (одиночное катание).

Образование: Закончил художественно-реставрационное училище в Санкт-Петербурге по специальности художник-реставратор.

Увлечения: Фигурное катание

Организатор цикла выставок «Спорт. Искусство. Личность», посвященных выдающимся деятелем отечественного фигурного катания. Собиратель и коллекционер коньков и артефактов, связанных с фигурным катанием.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


× 5 = 30